120 лет назад был дан последний бал в Зимнем дворце
1904 год, как и нынешний, был високосным. Казалось, ничто не предвещало — но едва начавшись, он навсегда закроет страницу грандиозных балов в резиденции российских императоров. И станет концом мирной жизни. Да и целой эпохи.
Годом раньше, в 1903-м, прошел знаменитый костюмированный бал в честь 290-летия дома Романовых, о котором сохранилось немало воспоминаний. И даже фотографий всех его участников в роскошных русских костюмах эпохи Ивана Грозного, созданных по эскизам театральных художников. Некоторые исследователи называют именно этот бал последним. Но это не так. Видимо, сильные впечатления современников, писавших свои заметки гораздо позднее, вытеснили память о бале 1904 года. Именно тогда эпоха больших приемов в императорской резиденции закончилась. Потом была Русско-японская война, болезнь наследника, Первая мировая, три революции. В промежутках балы, конечно, давались, но уже не с таким размахом и не в Зимнем дворце. Исключением не стало даже празднование 300-летия дома Романовых.
Сложные церемонии
В имперском Петербурге сезон балов начинался после окончания рождественского поста. В начале 1904 года все шло традиционно. Сезон открывался не одним, а тремя приемами: они следовали в Зимнем дворце один за другим и назывались по наименованию зала, в котором проходили. И последним в этой череде, по сведениям разных источников, стал Николаевский бал в Зимнем дворце в первую неделю февраля (по новому стилю) — точные даты разнятся. Следующий за ним бал был отменен в связи с началом войны с Японией.
Большой придворный бал — Николаевский — давался раз в год. «Весь ритуал праздника совершался по отработанному сценарию в строгом соответствии с правилами дворцовых церемоний. В выходившем ежегодно Придворном календаре (небольшой книжице в красном сафьяне, с золотым обрезом) подробно, с указанием чинов и званий, расписывалось, кто имел право быть приглашенным…— пишет Анна Конивец в очерке «Последний бал в Зимнем дворце» на портале mirpeterburga.ru.— На него приглашался дипломатический корпус с семьями, военные и статские чины, состоявшие в первых четырех классах по Табели о рангах (не ниже генерал-майора, контр-адмирала и действительного статского советника), старейшие офицеры гвардейских полков с женами и дочерьми. Каждый из тех, кто по рангу мог быть приглашен на бал и кто изъявлял и желание принять в нем участие, должен был записаться в реестр у гофмаршала» (ведал делами по довольствию двора, организации приемов и путешествий).
Пригласительные билеты рассылались за две недели. Обычно приглашали до 4 тыс. человек, поэтому открывалось сразу несколько подъездов дворца и Эрмитажа, чтобы не создавать толпы на входе. В пригласительных указывалось, кому к какому подъезду прибыть.
На последний бал 1904 года «было разослано 3982 приглашения, о своем отказе по той или иной причине сообщил 421 человек. Всего же в тот день «вошло на бал», как тогда говорили, 2462 человека. Столы накрылись на 2354 персоны,— сообщает mirpeterburga.ru.— Еще на 77 человек были накрыты столы в Золотой гостиной. Кроме того, в комнатах фрейлинского коридора приготовлен был ужин фуршетом на 300 персон».
Николай II записал в дневнике: «Народу было как никогда много».
Бал, как обычно, начался около 22 часов и закончился где-то в половине третьего ночи. Сценарий был прост: танцы — ужин — разъезд. Все веселились и танцевали, работал только император — «обходил столы по всем залам». Учитывая количество приглашенных, это было довольно утомительно.
Дамы и кавалеры
Во время бала император, понятно, был в мундире. А мундиров на выбор было много. «Это мог быть мундир полка, полковой праздник которого приходился на день проведения бала,— сообщает портал statehistory.ru,— мундир полка, который нес караул в день бала в Зимнем дворце; мундир подшефного императору полка. Если на балу присутствовал гость из европейского королевского дома, император в знак уважения к нему мог одеть мундир подшефного полка страны гостя. У российских императоров хранились целые коллекции военных мундиров, включавшие сотни комплектов».
Николай II, как и его отец, к балам относился как к работе, а императрица их и вовсе не любила. Ей, по свидетельству современников, всегда было душно: у Александры Федоровны было больное сердце.
А вот Мария Федоровна, мать императора, балы обожала и в свое время танцевала буквально до упаду (известен факт, когда кавалер в вихре танца с тогда еще молодой Марией Федоровной зацепился шпорой за подол ее платья и упал вместе с ней, что ничуть ее не смутило). Кстати, о кавалерах. В качестве танцоров на придворные балы приглашались молодые гвардейские офицеры. Командиру полка обычно давалась «разнарядка» на определенное количество офицеров — для них существовали специальные инструкции. Например, пить шампанское и другие веселящие напитки на балу им не полагалось, чтобы от них не пахло спиртным. Также офицерам категорически запрещалось танцевать без перчаток. «Офицеры столичных лейб-гвардейских полков играли на придворных балах очень важную роль, поскольку являлись теми обязательными кавалерами, перед которыми ставилась конкретная задача развлекать танцами и разговором «застоявшихся» и «невостребованных» дам»,— отмечает statehistory.ru. Военные являлись в парадной форме своих полков. Придворные же должны были быть одеты в соответствии с правилами, утвержденными еще в 1882 году: чулки, башмаки и соответствующий статусу парадный мундир. Чем выше чин государственного служащего, тем больше золотого шитья на его парадном мундире.
Для придворных дам и фрейлин тоже существовал свой дресс-код. Платья различались цветом бархата: у фрейлин императрицы они были алыми, у фрейлин великих княжон — синие, статс-дамы (высшее придворное звание для женщин, состоящих в свите императрицы) носили зеленые. Слева на корсаже у фрейлин был приколот голубой бант с высочайшим вензелем, усыпанным бриллиантами, у статс-дамы — портрет государыни в бриллиантах. Бриллианты, изумруды, сапфиры, жемчуг, кружева, банты, «вырезные платья» — с большим декольте, бархат, шелк, атлас… Роскошные наряды, но с определенной долей консервативности, свойственной петербургскому бомонду. По воспоминаниям баронессы Софьи Буксгевден (цитирует nasledie-rus.ru), на последнем балу 1904 года «была прекрасная выставка драгоценностей… Все женщины были одеты в свои лучшие платья, а дебютантки — в белое. Там было множество придворных чиновников в расшитых золотой тесьмой мундирах и белых брюках. Кавалергарды и конногвардейцы двух ударных гвардейских полков в алых мундирах, которые надевались только на придворные балы, личные гусары Императора в белых доломанах, с отделанными белым мехом ментиками, свисавшими с одного плеча; кирасиры в белой форме и казаки в красных широкополых мундирах».
Недаром бывший начальник канцелярии Министерства императорского двора генерал-лейтенант Мосолов писал в 1930-х в своих воспоминаниях: «Когда я смотрю фильмы, изготовленные в Голливуде и изображающие будто бы «великолепие» русского двора, мне хочется смеяться…».
В вихре движения
Церемониймейстер трижды ударил жезлом об пол — и арапы раскрыли двери из Малахитового в Николаевский зал. По традиции, придворный бал начался полонезом. Его открывала императорская чета. «Государь шел в первой паре под руку с женой главы дипломатического корпуса. Великие князья распределяли между собой жен остальных дипломатов, а послы шествовали с великими княгинями. Обер-гофмаршал, окруженный церемониймейстерами,— каждый с жезлом в руках — шел впереди царя и делал вид, что прокладывает ему путь,— так описывал этот бал в своих воспоминаниях генерал Мосолов.— После первого тура происходил обмен дамами, причем строго соблюдался ранг каждой из них. Количество туров зависело от того, сколько дам приглашено Его Величеством. Приглашенные, кроме перечисленных лиц, в полонезе участвовать не имели права».
После полонеза следовало три контрданса, когда танцующие становились в пары друг напротив друга. Затем вальс — его начинал лучший танцор гвардии с заранее выбранной партнершей. Кстати, великих княгинь приглашать не полагалось, они сами выбирали себе партнера. И пока они танцевали, остальные пары, следуя этикету, стояли. Потом следовала мазурка. На последнем балу императрица протанцевала в мазурке всего один круг.
«Еще до ужина гости могли попробовать фрукты, сласти, прохладительные напитки, вино и крюшон в Восточной галерее и Аванзале, где стояли буфеты с угощениями,— пишет Анна Конивец в своем историческом очерке.— В Ротонде был накрыт чайный стол, преимущественно для дам. У колонн стояли два буфета с вином и питьем. Такой же чайный стол был накрыт и в приемной императора, там же были установлены карточные столы».
После мазурки всех пригласили «к вечернему столу» — в полночь царская чета и члены императорской фамилии вместе с гостями проследовали в парадные залы и гостиные Зимнего дворца, где был сервирован ужин. Оставались считанные часы до начала русско-японской войны.