20 лет назад стартовал процесс проектирования новой сцены Мариинского театра
29 мая 2004 года в Петербурге подписан государственный контракт на проектирование нового здания Государственного академического Мариинского театра. Но в итоге было построено принципиально другое по виду здание.
Планы и прожекты
Контракт подписали французский архитектор Доминик Перро и руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ Михаил Швыдкой. В церемонии подписания приняли участие тогдашний губернатор Петербурга Валентина Матвиенко и художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев. Контракт был подписан с победителем второго заказного конкурса на строительство новой сцены Мариинского театра. Однако сама история большой театральной стройки началась за шесть лет до того, в 1997 году, когда было принято решение о строительстве.
«Сегодня мы подписываем договор важнейший как для города, так и для всей страны. Мы начинаем конкретные шаги по реализации этого проекта»,— сказал господин Швыдкой, напомнив, что около года назад прошел международный архитектурный конкурс по созданию проекта нового здания Мариинки. Победу в конкурсе одержал Доминик Перро.
Надежду на то, что новый проект станет гармоничной составляющей города, выразила его тогдашний губернатор Валентина Матвиенко. Правда, уже тогда упоминалась, что требуется некая доработка. «Новых театров в Петербурге не строилось много лет. Полагаю, что это будет лучший театр Европы, в котором нуждается город»,— сказала губернатор.
Предпроектную документацию по строительству нового здания Мариинского театра предполагалось подготовить до декабря 2004 года. К январю 2006 года подготовят основную территорию, на которой будет вестись строительство. Завершить строительство предполагается к 2008–2009 годам.
«Думаю, если мы все вместе будем работать с энтузиазмом, театр удастся открыть в 2009 году»,— высказался господин Перро.
Непростой долгострой
Схематично история создания новой сцены театра выглядит так:
1997 — решение о строительстве;
2001 — первый конкурс, победители — архитекторы из Петербурга (Олег Романов) и Лос-Анджелеса (Эрик Оуэн Мосс);
2003 — повторный заказной конкурс, победителем стал архитектор из Франции Доминик Перро, его же архитектурное агентство выступило генпроектировщиком. Проект Перро реализовывался до расторжения контракта в 2007 году;
2007 — расторгнут контракт с архитектором Перро. Но золотой купол в проекте сохраняется. Идет доработка и согласование проекта, высота здания снижена. Генпроектировщиком выступает ЗАО «Геореконструкция-Фундаментпроект» (российское бюро Доминика Перро);
2007–2008 — работы по сооружению подземной части здания. Генподрядчик — Генеральная строительная корпорация (ГСК), субподрядчик — ООО «Космос СПб»;
2008 — принято решение отказаться от золотого купола. К работе подключается новый (третий по счету) генеральный проектировщик — ОАО «КБ высотных и подземных сооружений» (КБ ВиПС). Архитектурными решениями сооружения занимаются канадская фирма Diamond & Shmitt Architects и американская FDA;
2009 — строители приступили к возведению стен здания. Проводится третий (закрытый) конкурс на выбор подрядчика, который будет работать над оформлением интерьеров и фасада, возводить кровлю. Победитель — КБ ВиПС с проектом АМ Diamond & Schmitt Architects (Канада), архитектор Джек Даймонт;
2009 — доработка проекта, согласование, генпроектировщик — КБ ВиПС, генподрядчик — ОАО «Метрострой»;
2010 — СМУ-11 «Метростроя» завершило работы по строительству подземных и надземных этажей;
2011 — работы по установке сценической механизации;
2013 — окончание строительства, сдача здания в эксплуатацию в мае 2013 года.
Новая достопримечательность или чудо техники?
Изначально проект новой сцены Мариинского театра — Мариинский-2 — был задуман не просто как расширение действующей сцены, но как новая достопримечательность города. Идея зародилась еще в 1997 году, проект претерпевал множество изменений и правок, пока, наконец, в 2013 году не состоялось торжественное открытие новой сцены театра. Конечно, проект такого масштаба не мог не подвергнуться критике. Но даже скептики сходились в том, что техническое решение заслуживает положительной оценки. Как писал в своем открытом письме директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский: «Главное в театре — его внутренняя организация и оснащение». Об этом письме мы еще поговорим.
Проект разработан таким образом, что на сцене одновременно можно собирать декорации для одного спектакля, разбирать после другого, пока в зале идет третий. Главную сцену, одну из репетиционных и арьерсцену (заднюю часть сцены, скрытую декорациями) можно объединять или использовать по отдельности в зависимости от постановки. Все технические зоны работают автономно.
Мариинку-2 проектировали титаны современной западной архитектуры. Американец Эрик Мосс предлагал воздвигнуть на улице Декабристов здание, напоминавшее по форме композицию из упавших на землю мусорных мешков. Француз Доминик Перро, напротив, видел вторую сцену Мариинки гигантским черным трюфелем, покрытым золотой вуалью. В конце концов был реализован проект канадского бюро Diamond Schmitt Architects, вызвавший шквал эмоций и споров со стороны общественности. Шедевром современного зодчества канадский проект не является. Госпожа Матвиенко даже сравнивала проект с автобусной остановкой. И, похоже, что он действительно максимально далек от многих представлений о том, как должен выглядеть храм искусства. С другой стороны, построенная канадцами Мариинка-2 выглядит братом-близнецом самых престижных оперных театров мира, построенных в последние десятилетия,— от берлинской Deutsche Oper до парижской Opera Bastille. Причем дело не только во внешнем сходстве. Она не уступает ни по акустическим свойствам, ни в плане внутреннего устройства (зал на две тысячи человек с наклонным партером и тремя ярусами балконов).
Если раньше, чтобы показать «Войну и мир» Андрея Кончаловского или «Кольцо нибелунгов» Вагнера, театр приходилось закрывать на несколько дней, то теперь на монтировку этих спектаклей будет уходить несколько часов. По мнению экспертов, открытие Мариинки-2 должно привлечь в Петербург крупных западных оперных режиссеров: многие из них до сих пор отказывались от совместных проектов с Валерием Гергиевым, поскольку театральная машинерия исторической мариинской сцены не отвечала новейшим западным стандартам.
Купол преткновения
Итак, двадцать лет назад российский Минкульт подписал контракт с французским архитектором. Результатом работы должен был стать — и не стал — новый театр, архитектурно претендовавший на статус новой городской и, пожалуй, мировой достопримечательности.
От проекта Доминика Перро было решено отказаться из-за якобы технически слишком сложного проекта, включавшего золотой купол. Как комментировал потом архитектор, в мире возводят здания гораздо более смелые, чем тот золотой купол, который испугал Гергиева. Так, Заха Хадид строила в Китае сложнейший театр с гигантскими пространствами из стекла, а Фрэнк Гери в Париже — музейный комплекс для LVMH, и это тоже удивительные конструкции, необычные, новаторские. Так что золотой купол Мариинского, по мнению Перро, построить было бы ничуть не сложнее. Как с некоторой горечью отмечает архитектор, у Петербурга было все, чтобы получить театр, который стал бы шедевром современной архитектуры, вошел бы в учебники. Но этого не случилось
«В Петербурге есть много зданий, которые мне не нравятся, среди них и дом Зингера, и Спас на Крови, и Казачий дом в створе Кленовой аллеи. Это не повод их сносить. Если мы будем кидаться на каждое новое здание, не дав штукатурке засохнуть, мы и будем иметь всегда то, что имеем сегодня»,— высказывался Михаил Пиотровский Также господин Пиотровский отметил, что «новое здание стали строить потому, что оно было нужно великому театру. Мнение самого театра и его руководителя должно быть решающим в оценке результата, когда он будет действительно получен».